CycJIuk
Бизнесмены
- Регистрация
- 5 Янв 2015
- Сообщения
- 3,017
[FONT="]ВСоединенных Штатах есть не только развитые рынки капитала. Эта страна богата ина дилетантов, считающих себя финансовыми экспертами. «ВС» опубликовал парупрекрасных образчиков мысли такого спеца, Адама Хэмилтона, называющего себя«независимым аналитиком» и «частным инвестором». «Обличительные» труды мистераХэмилтона не могли остаться без ответа.
Великий и ужасный[/FONT]
[FONT="]В обеих своих статьях АдамХэмилтон гневно обличает рынок финансовых деривативов и его главного «монстра»– американский коммерческий банк JPMorganChase. Если первая статья [1]«независимого аналитика» привела меня в недоумение, то вторая [2] вызвалараздражение. Свою первую публикацию «частный инвестор», который, по-видимому, всвоей жизни не имел дела с производными (а если и имел, то, скорее всего,проигрался «в пух и прах»), начинает с развенчания срочного рынка как«безрассудной азартной игры». В качестве доказательства он с жаром перечисляетнеприятности, произошедшие с участниками рынка финансовых деривативов и ихмногомиллионные, нередко миллиардные, потери. На взгляд А. Хэмилтона, убыткиигроков являются прямым доказательством мистическо-опасной природы срочногорынка, а никак не следствием дурного риск-менеджмента.[/FONT]
[FONT="]Живописуя жульничество НикаЛисона и безграмотность Роберта Ситрона, Хэмилтон пытается создать у читателявпечатление о рынке производных инструментов, как о некой бездне, засасывающейв свои смертоносные глубины увлекшихся финансистов. Одновременно он умалчиваето том, что на самом деле происходит на рынке в целом, в каких целяхпреимущественно используются финансовые деривативы.[/FONT]
[FONT="]Для него они всего лишь«крапленые карты», а на то, что они приносят прибыль (иначе рынок бы не росстоль стремительными темпами), «аналитик» закрывает глаза. Меж тем, согласноисследованию Банка Англии, производные успешно используются не столько дляспекуляций, сколько для страхования экспортных доходов, бюджетирования, доступана другие рынки, фиксации доходности фондовых портфелей, интервенцийцентральных банков. В мире монстров Хэмилтона ничего этого не существует, длянего деривативы – «стая голодных акул, способная сожрать тех, кто осмелится сними играть».[/FONT]
[FONT="]Апогеем порочности срочногорынка для Хэмилтона стала трагическая история с фондом Long-Term CapitalManagement. Хеджевый фонд, приносивший баснословные прибыли, несмотря насложную стратегию работы с производными инструментами, оказалсянеплатежеспособным после российского кризиса 1998 года. Однако, обличая фонд вбезрассудности, Хэмилтон увлекся и переврал факты.[/FONT]
[FONT="]Во-первых, фонд не былбанкротом, просто в силу дефицита ликвидности он оказался неспособнымрассчитаться по текущим обязательствам. Во-вторых, Хэмилтон попрекает ФРС СШАза выделение фонду финансовой помощи. «Где же тут свободная рыночнаяэкономика?» – вопрошает он.[/FONT]
[FONT="]На самом деле помощьосуществлялась не за счет денег налогоплательщиков, а на частные средства. ФРССША лишь выступила координатором группы из четырнадцати ведущих банков иинвестиционных компаний, согласившихся инвестировать в фонд дополнительныйкапитал.[/FONT]
[FONT="]Наконец, самое главное исамое неинтересное для обличителей типа Хэмилтона – хеджевый фонд вовсе непрогорел! Он продолжал проводить операции вплоть до конца 1999 года, когда полностьюрасплатился с вкладчиками. Банки, участвовавшие в дополнительных инвестициях,получили 10% на свои вложения, а остальные пайщики – 18% годовых![/FONT]
[FONT="]Несмотря на крики бульварнойпрессы, раздувшей кризис Long-Term Capital Management до невероятных размеров,его деятельность среди профессионалов срочного рынка ставится в пример каквысококачественное управление портфелем деривативов.[/FONT]
[FONT="]Лукавые цифры[/FONT]
[FONT="]На американском срочном рынкеглавным участником выступает финансовый супермаркет - JPMorganChase. Онлидирует по объему открытых позиций среди коммерческих банков и трастовыхфондов. Раз у банка большой портфель производных инструментов, то он, на взглядА. Хэмилтона, – «главный аферист срочного рынка». При этом «аналитик» ссылаетсяна статистику рынка. Я не поленился и потратил час, чтобы поднять финансовуюотчетность JPMorganChase и выяснить реальное положение дел, поскольку интуицияподсказывала: в доводах Хэмилтона что-то не так. В отчете Управления контролераденежного обращения при Казначействе США от 31 марта 2002 года можно найти, чтономинальный объем заключенных срочных контрактов у JPMorganChase составлял$23.48 трлн. Большая часть сделок была совершена на внебиржевом рынке скрупнейшими международными финансовыми институтами из США, Великобритании,Швейцарии, Японии и зоны евро.[/FONT]
[FONT="]Согласно данным Банкамеждународных расчетов, на декабрь 2001 г. совокупный объем срочного рынка пономиналу (notional amounts outstanding, NAO) равен $111.13 трлн. Таким образом,JPMorganChase номинально контролирует 21% рынка производных.[/FONT]
[FONT="]Хэмилтон почему-то взялоценку только по американскому рынку да еще исключил из внимания его ведущихигроков – инвестиционные банки. В результате у «аналитика» получиласьбаснословная цифра – 60% рынка! В действительности же его цифры – лукавые.[/FONT]
[FONT="]Порядка 90% всех финансовыхдеривативов JPMorganChase – это процентные контракты. Комментируя природупроцентных деривативов, Хэмилтон рассматривает пример с процентным свопом, гдезаемщик страхует процентные платежи. Фактический обмен процентными платежами покредиту в $1 млн., как замечает Хэмилтон, может составить от силы несколькодесятков тысяч долларов. Однако вместе с тем он утверждает, что банк,выступающий контрагентом по сделке, подвергается риску в размере номинальнойсуммы контракта, т.е. $1 млн. Иными словами, JPMorganChase рискует потерять $1млн. Что же это должны быть за проценты, если банку придется выложить $1 млн.?!Очевидно, Хэмилтон, стремясь убедить читателя в своей правоте, просто перевралсущность производных.[/FONT]
[FONT="]Во избежание такихнесуразностей во всем мире для оценки производных инструментов используетсяконцепция накопленного объема валовой рыночной стоимости (amounts outstandingin gross market value, GMV), которая представляет собой издержки размещенияфинансового контракта по превалирующим на рынке ценам. GMV может быть какположительной, так и отрицательной. В случае с JPMorganChase реализацияпортфеля финансовых деривативов по текущим ценам принесет ему $541.34 млрд., аникак не астрономические $23.48 трлн. Исходя из величины валовой рыночнойстоимости, банку «принадлежит» 14.3% рынка, а не 60%.[/FONT]
[FONT="]Насколько рискованна позицияJPMorganChase? Если представить доходность портфеля производных как случайнуюфункцию, где с одинаковой вероятностью может быть как прибыль, так и убыток, топотери банка не превысят пары миллиардов долларов. Именно таков среднийпоказатель дохода по внебалансовым статьям у JPMorganChase. В частности, в прошломгоду он заработал на срочном рынке $1.23 млрд. Дутые же триллионы Хэмилтонарассчитаны на доверчивого читателя.[/FONT]
[FONT="]Золотых дел «мастер»[/FONT]
[FONT="]Во второй статье [2]Хэмилтона в роли главного героя выступает все тот же JPMorganChase, нo уже вдекорациях рынка золота. Сперва Хэмилтон прибегает к привычной для себяманипуляции цифрами, которой он «оглушает» читателя и вводит его в состояниеиррациональной реальности. Согласно доморощенному «аналитику», JPMorganChaseконтролирует $56.8 млрд. по золотым деривативам (по состоянию на 31 марта 2002г. – $45.23 млрд.), что равно объему добычи желтого металла за два с половинойгода. «Мировая золотодобывающая промышленность должна будет покрывать аппетитысупермонстра не менее двух лет», – пишет А. Хэмилтон. В действительностиреальная стоимость портфеля золотых деривативов банка не превышает $1миллиарда, в то время как валовая рыночная стоимость всего рынка производных назолото колеблется вокруг $20 миллиардов.[/FONT]
[FONT="]Сравнение с объемом годовойзолотодобычи действительно впечатляет. Однако оно некорректно – так можносопоставлять, если бы золото ежегодно потреблялось, как нефть, но ведь онокопится. Каждый год мир добывает 4 тыс. тонн драгметалла, в результате за всюисторию человечества официально накоплено более 30 тыс. тонн. Таким образом, «вруках» JPMorganChase через деривативы условно находится 0.016% рынка наличногометалла. После фантастических цифр Хэмилтон, ссылаясь на третьих лиц вродекакого-то пронырливого адвоката, беспорядочно бросает в лицо обвинения многим солиднымфинансовым учреждениям. Так, JPMorganChase повинен в манипулировании ценами назолото, поскольку активно оперировал с золотыми производными в периоднестабильных цен. Кроме того, его активность, согласно Хэмилтону, объясняется«какой-то инсайдерской информацией». Золотой картель, специализированнаямеждународная организация, предназначенная для стабилизации цены на золото, иучастниками которой являются ведущие центральные банки, обвиняется в«нечестивом сговоре». Хотя судебное разбирательство и было закрыто занедостаточностью фактов, тем не менее, для любителей дешевых сенсаций участникикартеля остаются «заговорщиками».[/FONT]
[FONT="]Учредители Банкамеждународных расчетов (представляющего собой закрытый клуб, банк дляцентральных банков) обвиняются в том, что они установили несправедливо низкуюцену на его акции – хотя какое в сущности Хэмилтону дело до того, что творитсяв закрытом обществе?![/FONT]
[FONT="]Ведущие игроки рынка золотаповинны в том, что они аферисты и хотят осуществить мировую экспроприацию впользу интересов Уолл-Стрита – этот тезис вообще не поддается какому-товнятному объяснению![/FONT]
[FONT="]Прочитал я все эти обвиненияв пролетарско-революционном стиле, и Хэмилтон напомнил мне старушку, сидящую налавочке у подъезда и кропотливо собирающую сплетни о жильцах дома.[/FONT]
[FONT="]Парадоксы от Хэмилтона[/FONT]
[FONT="]В 1930 г. классикмакроэкономики Дж. М. Кейнс сформулировал одну интересную закономерность,характерную для эпохи золотого стандарта: между номинальными процентнымиставками и уровнем цен наблюдалась положительная корреляция. Это было парадоксально,ведь при золотом монометаллизме цены относительно стабильны (во времени онипредставляют собой стационарный ряд динамики), и увеличение денежногопредложения, с одной стороны, должно приводить к росту цен, а с другой стороны– к падению процентных ставок. Однако между ценами и ставками была неотрицательная, а положительная взаимосвязь. Кейнс определил описанноенаблюдение как «один из самых сложных доказанных фактов в количественнойэкономике» и дал ему название «парадокс Гибсона».[/FONT]
[FONT="]Согласно Хэмилтону, внастоящее время наблюдается обратная связь между ценами на золото и процентнымиставками, т.е. произошло нарушение парадокса Гибсона. Наивный читательпоразился бы научности аргументации американского «независимого аналитика» иповерил бы ему на слово. Но теперь-то понятно, что «эксперт» просто перевралсуть парадокса. Во-первых, Кейнс говорил не о ценах на золото, а опотребительских товарных ценах – что отнюдь не одно и то же. Во-вторых,парадокс Гибсона описывал функционирование золотого стандарта, и примериватьего на современную денежную систему, где действуют другие экономическиезакономерности, мягко говоря, некорректно.[/FONT]
[FONT="]Напоследок хочу порадоватьчитателя последним высказыванием мистера Хэмилтона: «Заваливая рынокраспродажами золотых запасов из сейфов западноевропейских центробанков, нашмонстр (JPMorganChase – прим. автора) стал полновластным правителем царствапроцентных производных». Хорошо известно, что золото по собственной инициативепродают денежные власти Старого Света. Вот только при чем здесь американскийбанк? Выходит, золото сбрасывают центробанки, а в падении цен виноватJPMorganChase.[/FONT]
[FONT="]Похоже, Хэмилтону следуетпройти не только начальный курс экономической теории, но и разобраться сосновами формальной логики.[/FONT]
Великий и ужасный[/FONT]
[FONT="]В обеих своих статьях АдамХэмилтон гневно обличает рынок финансовых деривативов и его главного «монстра»– американский коммерческий банк JPMorganChase. Если первая статья [1]«независимого аналитика» привела меня в недоумение, то вторая [2] вызвалараздражение. Свою первую публикацию «частный инвестор», который, по-видимому, всвоей жизни не имел дела с производными (а если и имел, то, скорее всего,проигрался «в пух и прах»), начинает с развенчания срочного рынка как«безрассудной азартной игры». В качестве доказательства он с жаром перечисляетнеприятности, произошедшие с участниками рынка финансовых деривативов и ихмногомиллионные, нередко миллиардные, потери. На взгляд А. Хэмилтона, убыткиигроков являются прямым доказательством мистическо-опасной природы срочногорынка, а никак не следствием дурного риск-менеджмента.[/FONT]
[FONT="]Живописуя жульничество НикаЛисона и безграмотность Роберта Ситрона, Хэмилтон пытается создать у читателявпечатление о рынке производных инструментов, как о некой бездне, засасывающейв свои смертоносные глубины увлекшихся финансистов. Одновременно он умалчиваето том, что на самом деле происходит на рынке в целом, в каких целяхпреимущественно используются финансовые деривативы.[/FONT]
[FONT="]Для него они всего лишь«крапленые карты», а на то, что они приносят прибыль (иначе рынок бы не росстоль стремительными темпами), «аналитик» закрывает глаза. Меж тем, согласноисследованию Банка Англии, производные успешно используются не столько дляспекуляций, сколько для страхования экспортных доходов, бюджетирования, доступана другие рынки, фиксации доходности фондовых портфелей, интервенцийцентральных банков. В мире монстров Хэмилтона ничего этого не существует, длянего деривативы – «стая голодных акул, способная сожрать тех, кто осмелится сними играть».[/FONT]
[FONT="]Апогеем порочности срочногорынка для Хэмилтона стала трагическая история с фондом Long-Term CapitalManagement. Хеджевый фонд, приносивший баснословные прибыли, несмотря насложную стратегию работы с производными инструментами, оказалсянеплатежеспособным после российского кризиса 1998 года. Однако, обличая фонд вбезрассудности, Хэмилтон увлекся и переврал факты.[/FONT]
[FONT="]Во-первых, фонд не былбанкротом, просто в силу дефицита ликвидности он оказался неспособнымрассчитаться по текущим обязательствам. Во-вторых, Хэмилтон попрекает ФРС СШАза выделение фонду финансовой помощи. «Где же тут свободная рыночнаяэкономика?» – вопрошает он.[/FONT]
[FONT="]На самом деле помощьосуществлялась не за счет денег налогоплательщиков, а на частные средства. ФРССША лишь выступила координатором группы из четырнадцати ведущих банков иинвестиционных компаний, согласившихся инвестировать в фонд дополнительныйкапитал.[/FONT]
[FONT="]Наконец, самое главное исамое неинтересное для обличителей типа Хэмилтона – хеджевый фонд вовсе непрогорел! Он продолжал проводить операции вплоть до конца 1999 года, когда полностьюрасплатился с вкладчиками. Банки, участвовавшие в дополнительных инвестициях,получили 10% на свои вложения, а остальные пайщики – 18% годовых![/FONT]
[FONT="]Несмотря на крики бульварнойпрессы, раздувшей кризис Long-Term Capital Management до невероятных размеров,его деятельность среди профессионалов срочного рынка ставится в пример каквысококачественное управление портфелем деривативов.[/FONT]
[FONT="]Лукавые цифры[/FONT]
[FONT="]На американском срочном рынкеглавным участником выступает финансовый супермаркет - JPMorganChase. Онлидирует по объему открытых позиций среди коммерческих банков и трастовыхфондов. Раз у банка большой портфель производных инструментов, то он, на взглядА. Хэмилтона, – «главный аферист срочного рынка». При этом «аналитик» ссылаетсяна статистику рынка. Я не поленился и потратил час, чтобы поднять финансовуюотчетность JPMorganChase и выяснить реальное положение дел, поскольку интуицияподсказывала: в доводах Хэмилтона что-то не так. В отчете Управления контролераденежного обращения при Казначействе США от 31 марта 2002 года можно найти, чтономинальный объем заключенных срочных контрактов у JPMorganChase составлял$23.48 трлн. Большая часть сделок была совершена на внебиржевом рынке скрупнейшими международными финансовыми институтами из США, Великобритании,Швейцарии, Японии и зоны евро.[/FONT]
[FONT="]Согласно данным Банкамеждународных расчетов, на декабрь 2001 г. совокупный объем срочного рынка пономиналу (notional amounts outstanding, NAO) равен $111.13 трлн. Таким образом,JPMorganChase номинально контролирует 21% рынка производных.[/FONT]
[FONT="]Хэмилтон почему-то взялоценку только по американскому рынку да еще исключил из внимания его ведущихигроков – инвестиционные банки. В результате у «аналитика» получиласьбаснословная цифра – 60% рынка! В действительности же его цифры – лукавые.[/FONT]
[FONT="]Порядка 90% всех финансовыхдеривативов JPMorganChase – это процентные контракты. Комментируя природупроцентных деривативов, Хэмилтон рассматривает пример с процентным свопом, гдезаемщик страхует процентные платежи. Фактический обмен процентными платежами покредиту в $1 млн., как замечает Хэмилтон, может составить от силы несколькодесятков тысяч долларов. Однако вместе с тем он утверждает, что банк,выступающий контрагентом по сделке, подвергается риску в размере номинальнойсуммы контракта, т.е. $1 млн. Иными словами, JPMorganChase рискует потерять $1млн. Что же это должны быть за проценты, если банку придется выложить $1 млн.?!Очевидно, Хэмилтон, стремясь убедить читателя в своей правоте, просто перевралсущность производных.[/FONT]
[FONT="]Во избежание такихнесуразностей во всем мире для оценки производных инструментов используетсяконцепция накопленного объема валовой рыночной стоимости (amounts outstandingin gross market value, GMV), которая представляет собой издержки размещенияфинансового контракта по превалирующим на рынке ценам. GMV может быть какположительной, так и отрицательной. В случае с JPMorganChase реализацияпортфеля финансовых деривативов по текущим ценам принесет ему $541.34 млрд., аникак не астрономические $23.48 трлн. Исходя из величины валовой рыночнойстоимости, банку «принадлежит» 14.3% рынка, а не 60%.[/FONT]
[FONT="]Насколько рискованна позицияJPMorganChase? Если представить доходность портфеля производных как случайнуюфункцию, где с одинаковой вероятностью может быть как прибыль, так и убыток, топотери банка не превысят пары миллиардов долларов. Именно таков среднийпоказатель дохода по внебалансовым статьям у JPMorganChase. В частности, в прошломгоду он заработал на срочном рынке $1.23 млрд. Дутые же триллионы Хэмилтонарассчитаны на доверчивого читателя.[/FONT]
[FONT="]Золотых дел «мастер»[/FONT]
[FONT="]Во второй статье [2]Хэмилтона в роли главного героя выступает все тот же JPMorganChase, нo уже вдекорациях рынка золота. Сперва Хэмилтон прибегает к привычной для себяманипуляции цифрами, которой он «оглушает» читателя и вводит его в состояниеиррациональной реальности. Согласно доморощенному «аналитику», JPMorganChaseконтролирует $56.8 млрд. по золотым деривативам (по состоянию на 31 марта 2002г. – $45.23 млрд.), что равно объему добычи желтого металла за два с половинойгода. «Мировая золотодобывающая промышленность должна будет покрывать аппетитысупермонстра не менее двух лет», – пишет А. Хэмилтон. В действительностиреальная стоимость портфеля золотых деривативов банка не превышает $1миллиарда, в то время как валовая рыночная стоимость всего рынка производных назолото колеблется вокруг $20 миллиардов.[/FONT]
[FONT="]Сравнение с объемом годовойзолотодобычи действительно впечатляет. Однако оно некорректно – так можносопоставлять, если бы золото ежегодно потреблялось, как нефть, но ведь онокопится. Каждый год мир добывает 4 тыс. тонн драгметалла, в результате за всюисторию человечества официально накоплено более 30 тыс. тонн. Таким образом, «вруках» JPMorganChase через деривативы условно находится 0.016% рынка наличногометалла. После фантастических цифр Хэмилтон, ссылаясь на третьих лиц вродекакого-то пронырливого адвоката, беспорядочно бросает в лицо обвинения многим солиднымфинансовым учреждениям. Так, JPMorganChase повинен в манипулировании ценами назолото, поскольку активно оперировал с золотыми производными в периоднестабильных цен. Кроме того, его активность, согласно Хэмилтону, объясняется«какой-то инсайдерской информацией». Золотой картель, специализированнаямеждународная организация, предназначенная для стабилизации цены на золото, иучастниками которой являются ведущие центральные банки, обвиняется в«нечестивом сговоре». Хотя судебное разбирательство и было закрыто занедостаточностью фактов, тем не менее, для любителей дешевых сенсаций участникикартеля остаются «заговорщиками».[/FONT]
[FONT="]Учредители Банкамеждународных расчетов (представляющего собой закрытый клуб, банк дляцентральных банков) обвиняются в том, что они установили несправедливо низкуюцену на его акции – хотя какое в сущности Хэмилтону дело до того, что творитсяв закрытом обществе?![/FONT]
[FONT="]Ведущие игроки рынка золотаповинны в том, что они аферисты и хотят осуществить мировую экспроприацию впользу интересов Уолл-Стрита – этот тезис вообще не поддается какому-товнятному объяснению![/FONT]
[FONT="]Прочитал я все эти обвиненияв пролетарско-революционном стиле, и Хэмилтон напомнил мне старушку, сидящую налавочке у подъезда и кропотливо собирающую сплетни о жильцах дома.[/FONT]
[FONT="]Парадоксы от Хэмилтона[/FONT]
[FONT="]В 1930 г. классикмакроэкономики Дж. М. Кейнс сформулировал одну интересную закономерность,характерную для эпохи золотого стандарта: между номинальными процентнымиставками и уровнем цен наблюдалась положительная корреляция. Это было парадоксально,ведь при золотом монометаллизме цены относительно стабильны (во времени онипредставляют собой стационарный ряд динамики), и увеличение денежногопредложения, с одной стороны, должно приводить к росту цен, а с другой стороны– к падению процентных ставок. Однако между ценами и ставками была неотрицательная, а положительная взаимосвязь. Кейнс определил описанноенаблюдение как «один из самых сложных доказанных фактов в количественнойэкономике» и дал ему название «парадокс Гибсона».[/FONT]
[FONT="]Согласно Хэмилтону, внастоящее время наблюдается обратная связь между ценами на золото и процентнымиставками, т.е. произошло нарушение парадокса Гибсона. Наивный читательпоразился бы научности аргументации американского «независимого аналитика» иповерил бы ему на слово. Но теперь-то понятно, что «эксперт» просто перевралсуть парадокса. Во-первых, Кейнс говорил не о ценах на золото, а опотребительских товарных ценах – что отнюдь не одно и то же. Во-вторых,парадокс Гибсона описывал функционирование золотого стандарта, и примериватьего на современную денежную систему, где действуют другие экономическиезакономерности, мягко говоря, некорректно.[/FONT]
[FONT="]Напоследок хочу порадоватьчитателя последним высказыванием мистера Хэмилтона: «Заваливая рынокраспродажами золотых запасов из сейфов западноевропейских центробанков, нашмонстр (JPMorganChase – прим. автора) стал полновластным правителем царствапроцентных производных». Хорошо известно, что золото по собственной инициативепродают денежные власти Старого Света. Вот только при чем здесь американскийбанк? Выходит, золото сбрасывают центробанки, а в падении цен виноватJPMorganChase.[/FONT]
[FONT="]Похоже, Хэмилтону следуетпройти не только начальный курс экономической теории, но и разобраться сосновами формальной логики.[/FONT]