Void
Виртуозы
- Регистрация
- 2 Фев 2013
- Сообщения
- 528,854
Абу-ль-Аля Ахмед ибн Абдулла ибн Сулейман ат-Танухи (973, город Мааррет-эн-Нуман, Сирия — 1057 или 1058, там же) — арабский поэт, философ и филолог.
Родился в семье филолога. Уже на третьем году жизни потерял зрение, что, однако, не помешало ему приобрети огромный запас филологических знаний и написать более 30 сочинений различного содержания: стихотворения, трактаты по метрике, грамматике, лексикографии и пр. Образование получил в местных культурных центрах Сирии; начал свою деятельность в качестве учёного филолога и автора хвалебных од, подражая стилю ал-Мутанабби, которого считал своим учителем. Эти оды составляют значительную часть первого сборника Маарри названного «Сакт-аз-Занд» («Искры огнива», «Sakt al-Zand», издан в Булаке 1286 хиджры; Каире 1304 хиджры; Бейрут, 1884). Это был «обязательный» для начинающего в то время поэта «высокий» жанр; но карьера придворного поэта не отвечала личности Абу-ль Аля, впоследствии утверждавшего, что «никогда не хвалил людей с корыстной целью».
С 1010 Абу-ль Аля повёл замкнутую жизнь, «затворившись в трёх тюрьмах: тела, слепоты и одиночества». Окружённый толпами учеников, всеобщим уважением, он жил очень скромно, на доходы от уроков. Излишки передавал нуждающимся.
Абу-ль Аля подвергался нападкам за вольнодумство, но жизнь в захолустной Мааре и необычайная слава охраняли его от серьёзных гонений. Из наиболее видных философско — литературных произведений Абу-ль Аля необходимо отметить большое собрание стихов «Люзумма лям альзам» («Необходимость того, что не было необходимым», «Luzûm mâ lâ jalzam», издан Бомбей, 1313 хиджры, Каир, 1309) и «Рисалят-аль-Гуфран» («Послание о помиловании»).
Цель написания цикла "Лузумийят", как определил ее сам Абу-ль-Аля в предисловии, была достаточно скромной: во-первых, отказ "от всяческой лжи в стихах" и затем - создание книги, в которой бы "рифмы располагались в алфавитном порядке, так, чтобы не была пропущена ни одна буква". "Отказ от лжи" означал прежде всего отказ от всех традиционных жанров, поскольку каждый из них заключал в себе хоть малую толику лжи.
Стихи прежде всего должны быть правдивы, говорит Абу-ль-Аля, и это возможно, невзирая на многовековую привычку поэтов ко лжи. Содержанием своих стихов Абу-ль-Аля отныне провозгласил только правду, что само по себе было новшеством, и форма их также необычна - под "обязательностью необязательного" имеется в виду главным образом система рифмовки: рифмуются не только последние слоги, но и предпоследние и даже третьи от конца, соблюдается глубокая внутренняя рифма, что требовало виртуозного мастерства, но считалось необязательным по правилам традиционного стихосложения. У поэтов и до аль-Маарри встречалась внутренняя рифма, но нигде она не возводилась в систему и никто ей не следовал так неукоснительно.
Поэт призывает "руководствоваться указаниями разума", который поведет читателя к размышлениям над основными вопросами бытия. Абу-ль-Аля не философ, поэтому не следует искать в его стихах изложение какой-либо завершенной философской системы, он словно пробным камнем испытывает истинность каждого учения и беспощадно показывает его противоречия и изъяны. Суждения его смелы и бескомпромиссны, лишены снисхождения к "святости", древности, традиции и привычности. Не всегда легко следить за противоречивыми, часто имеющими скрытый смысл, или ироническими высказываниями Абу-ль-Аля. Несомненно одно - он все же верил в силу разума, нашего "единственного надежного поводыря", верил в силу страстного слова, верил, что с помощью искусства можно хотя бы немного улучшить природу человека, сделать его добрее, чтобы душа не была в постоянном разладе с телом и не стремилась покинуть его раньше срока. Вероятно, мысль о вынужденном пребывании души в немощном и подверженном слабостям теле стала для поэта если не философским, то, по крайней мере, эмоциональным, глубоко пережитым убеждением. Он не раз говорил: мощный дух томится в слабом теле и гибель этого тела сулит духу лишь освобождение от телесных и нравственных страданий.
В подобном мире обесценены все достоинства и труды человека и получает полную свободу злобный рок, в вихре которого человек превращается в беспомощную игрушку. Торжественно и мрачно звучат стихи "Лузумийят", словно автор, приподняв таинственную завесу, показывает нам полные ужаса апокалипсические сцены всеобщего разрушения мира и повсеместного торжества зла. Стихи "Лузумийят" - новый жанр в арабской поэзии, который стоит особняком, так же как ни с кем из арабских поэтов, даже очень талантливых, не сравнима титаническая фигура слепца из Маарры.
Аль-Маарри издевается над примитивными представлениями о рае и аде, изображает несколько "раев": рай - для поэтов низшего ранга, писавших в размере раджаз, рай для правоверных джиннов, где все не так уж роскошно, и райские сады высшего разряда. Небесное "царство прощения" оказывается неким перевернутым или отраженным "земным царством", и там тоже властвуют произвол, несправедливость, лицемерие, подкуп и безбожие.
Аль-Маарри - чрезвычайно сложная личность и не менее сложный автор. Его проза и стихи полны такого яростного стремления к "чистой" вере и искренности, что давали повод обвинить его в ереси и безбожии. Он достиг такого мастерства, что пишет книги целиком рифмованной прозой, составляет стихотворный цикл с внутренней рифмой "на все буквы алфавита" и вместе с тем возводит в принцип искренность и правдивость поэтических образов.
О великом слепце из Маарры писали и средневековые биографы, и современные авторы в арабских странах, да и во всем мире, пытаясь разобраться в его творчестве и объяснить его. Но стихи и проза Абу-ль-Аля настолько многозначны, что поддаются самому разнообразному истолкованию, и читатели каждой эпохи могут понять их по-новому, ибо мысли, заключенные в них, вечны и близки всем, кто когда-либо задумывался о смысле жизни.
Источник
Родился в семье филолога. Уже на третьем году жизни потерял зрение, что, однако, не помешало ему приобрети огромный запас филологических знаний и написать более 30 сочинений различного содержания: стихотворения, трактаты по метрике, грамматике, лексикографии и пр. Образование получил в местных культурных центрах Сирии; начал свою деятельность в качестве учёного филолога и автора хвалебных од, подражая стилю ал-Мутанабби, которого считал своим учителем. Эти оды составляют значительную часть первого сборника Маарри названного «Сакт-аз-Занд» («Искры огнива», «Sakt al-Zand», издан в Булаке 1286 хиджры; Каире 1304 хиджры; Бейрут, 1884). Это был «обязательный» для начинающего в то время поэта «высокий» жанр; но карьера придворного поэта не отвечала личности Абу-ль Аля, впоследствии утверждавшего, что «никогда не хвалил людей с корыстной целью».
С 1010 Абу-ль Аля повёл замкнутую жизнь, «затворившись в трёх тюрьмах: тела, слепоты и одиночества». Окружённый толпами учеников, всеобщим уважением, он жил очень скромно, на доходы от уроков. Излишки передавал нуждающимся.
Абу-ль Аля подвергался нападкам за вольнодумство, но жизнь в захолустной Мааре и необычайная слава охраняли его от серьёзных гонений. Из наиболее видных философско — литературных произведений Абу-ль Аля необходимо отметить большое собрание стихов «Люзумма лям альзам» («Необходимость того, что не было необходимым», «Luzûm mâ lâ jalzam», издан Бомбей, 1313 хиджры, Каир, 1309) и «Рисалят-аль-Гуфран» («Послание о помиловании»).
Цель написания цикла "Лузумийят", как определил ее сам Абу-ль-Аля в предисловии, была достаточно скромной: во-первых, отказ "от всяческой лжи в стихах" и затем - создание книги, в которой бы "рифмы располагались в алфавитном порядке, так, чтобы не была пропущена ни одна буква". "Отказ от лжи" означал прежде всего отказ от всех традиционных жанров, поскольку каждый из них заключал в себе хоть малую толику лжи.
Стихи прежде всего должны быть правдивы, говорит Абу-ль-Аля, и это возможно, невзирая на многовековую привычку поэтов ко лжи. Содержанием своих стихов Абу-ль-Аля отныне провозгласил только правду, что само по себе было новшеством, и форма их также необычна - под "обязательностью необязательного" имеется в виду главным образом система рифмовки: рифмуются не только последние слоги, но и предпоследние и даже третьи от конца, соблюдается глубокая внутренняя рифма, что требовало виртуозного мастерства, но считалось необязательным по правилам традиционного стихосложения. У поэтов и до аль-Маарри встречалась внутренняя рифма, но нигде она не возводилась в систему и никто ей не следовал так неукоснительно.
Поэт призывает "руководствоваться указаниями разума", который поведет читателя к размышлениям над основными вопросами бытия. Абу-ль-Аля не философ, поэтому не следует искать в его стихах изложение какой-либо завершенной философской системы, он словно пробным камнем испытывает истинность каждого учения и беспощадно показывает его противоречия и изъяны. Суждения его смелы и бескомпромиссны, лишены снисхождения к "святости", древности, традиции и привычности. Не всегда легко следить за противоречивыми, часто имеющими скрытый смысл, или ироническими высказываниями Абу-ль-Аля. Несомненно одно - он все же верил в силу разума, нашего "единственного надежного поводыря", верил в силу страстного слова, верил, что с помощью искусства можно хотя бы немного улучшить природу человека, сделать его добрее, чтобы душа не была в постоянном разладе с телом и не стремилась покинуть его раньше срока. Вероятно, мысль о вынужденном пребывании души в немощном и подверженном слабостям теле стала для поэта если не философским, то, по крайней мере, эмоциональным, глубоко пережитым убеждением. Он не раз говорил: мощный дух томится в слабом теле и гибель этого тела сулит духу лишь освобождение от телесных и нравственных страданий.
В подобном мире обесценены все достоинства и труды человека и получает полную свободу злобный рок, в вихре которого человек превращается в беспомощную игрушку. Торжественно и мрачно звучат стихи "Лузумийят", словно автор, приподняв таинственную завесу, показывает нам полные ужаса апокалипсические сцены всеобщего разрушения мира и повсеместного торжества зла. Стихи "Лузумийят" - новый жанр в арабской поэзии, который стоит особняком, так же как ни с кем из арабских поэтов, даже очень талантливых, не сравнима титаническая фигура слепца из Маарры.
Аль-Маарри издевается над примитивными представлениями о рае и аде, изображает несколько "раев": рай - для поэтов низшего ранга, писавших в размере раджаз, рай для правоверных джиннов, где все не так уж роскошно, и райские сады высшего разряда. Небесное "царство прощения" оказывается неким перевернутым или отраженным "земным царством", и там тоже властвуют произвол, несправедливость, лицемерие, подкуп и безбожие.
Аль-Маарри - чрезвычайно сложная личность и не менее сложный автор. Его проза и стихи полны такого яростного стремления к "чистой" вере и искренности, что давали повод обвинить его в ереси и безбожии. Он достиг такого мастерства, что пишет книги целиком рифмованной прозой, составляет стихотворный цикл с внутренней рифмой "на все буквы алфавита" и вместе с тем возводит в принцип искренность и правдивость поэтических образов.
О великом слепце из Маарры писали и средневековые биографы, и современные авторы в арабских странах, да и во всем мире, пытаясь разобраться в его творчестве и объяснить его. Но стихи и проза Абу-ль-Аля настолько многозначны, что поддаются самому разнообразному истолкованию, и читатели каждой эпохи могут понять их по-новому, ибо мысли, заключенные в них, вечны и близки всем, кто когда-либо задумывался о смысле жизни.
Источник